«Если б не насмерть, ходил бы тогда. Тоже — Героем». Эта строчка из знаменитой «Песни о звездах» Владимира Высоцкого почти идеально ложится на судьбу уроженца современного Солигорского района Минской области Луки Муровицкого. Есть лишь одно «но»: кавалером Звезды Героя Советского Союза он успел походить, жаль недолго — всего месяц и одну неделю, повествует mlyn.by.
Летчик-истребитель из деревни Долгое тогдашней Старобинщины Слуцкого уезда Минской губернии отметился тем, что получил высшую награду СССР всего через четыре месяца после начала Великой Отечественной войны. Редкая по тем временам вещь! Более того: лепта в достижения ВВС РККА лета и осени 1941-го не раз попадала в советскую военную прессу. У героя повествования был яркий взлет и героическая гибель: краткая биография соотечественника стоит того, чтобы вспомнить воздушного бойца, юбилей которого грядет — 110 лет со дня рождения.
Из недр метрополитена — в стратосферу!
Начало биографии Луки Муравицкого не отличается от миллионов его сверстников. Родился он 31 декабря 1916 года в семье крестьянина. Окончил шесть классов. В 1929 году отец отправил сына в Москву к дяде, Алексею Левчику — старому большевику-подпольщику. После знакомства со столицей Муравицкий пошел учиться в школу фабрично-заводского ученичества при московском заводе «Динамо», а затем распределился слесарем на тот же завод. Тогда же без отрыва от производства стал учиться в Московском аэроклубе — сначала в группе парашютистов, а затем — планеристов. Парень бредил самым технически свежим родом войск — авиацией!
Путь в небо был извилист… через подземные глубины: в начале 1937 года наш герой перешел работать в метрополитен, на станцию «Площадь Революции». Весной того же года Муравицкий получил в аэроклубе звание инструктора парашютного спорта. А осенью по путевке столичной комсомольской организации был направлен в Борисоглебскую Краснознаменную военную авиационную школу имени Чкалова. Учеба, а потом служба проходили и по вертикали — «взлет — посадка» — и по «горизонтали картографии»: из Борисоглебска лейтенанта Муравицкого забросили служить аж на Дальний Восток. Однако долго там быть не пришлось — его часть вскоре перебазировали в Московский военный округ. Перед самой войной она перелетела на аэродромы Белорусского особого военного округа (БОВО). Летчиком 29-го истребительного авиаполка 31-й смешанной авиационной дивизии Западного фронта лейтенант Муравицкий участвовал в боях на дальних подступах к столице Минска. В одном из них в июле в районе Могилева, куда передислоцировалась часть, он был ранен. Врачи восстановили здоровье летчика, и тот вернулся в родной полк, чтобы продолжить драться с врагом.
Уже в октябре 1941-го «Красноармейская правда» Западного фронта, сформированного из войск БОВО, напечатала о белорусе материал Вадима Кожевникова. Там однополчане называли Луку Леонидом — так летчик и фигурировал в газете.
Статья о пилоте с заголовком «Лейтенант Леонид Муравицкий» была напечатана не случайно. Уже спустя неделю — 22 октября — на полосах того же издания вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении старшего лейтенанта. Причем в официальном документе отступлений от правды не было: Муравицкого назвали Лукой. Рядом — стихотворение Михаила Матусовского в честь новоиспеченного Героя Советского Союза. Его можно найти лишь в старых подшивках за 1941 год, но читатели «Мiнскай праўды» имеют возможность оценить рифмованные строки:
«Если быстро расстроился вражеский клин,
Пулеметы теплы от стрельбы,
И от сбитых горящих фашистских машин
Возникают в небе столбы;
И в испуге меняющий курс «мессершмитт»
Не вступает в решительный бой,
И простроченный «юнкерс», как свечка, горит,
Оставляя дымок за собой,
И подстреленный ворон лежит вдалеке:
Винт отрублен и корпус пробит —
Значит, в первом звене на своем «ястребке»
Муравицкий в атаку летит».
Фактом, легшим в основу, стал бой 8 августа 1941-го, описанный в мемуарах генерал-лейтенанта Владимира Пузейкина: «…Лука Муравицкий участвовал в групповом воздушном бою. Шесть советских истребителей И-16 против двенадцати «юнкерсов» и «мессершмиттов». Советские летчики в этой схватке сбили восемь немецких машин. Две из них уничтожил младший лейтенант Муравицкий. В конце августа создалась настолько напряженная обстановка, что фашистские истребители, базировавшиеся на дальнем аэродроме, прилетали для отражения атаки на авиацию с некоторым опозданием. Было принято решение сделать засаду, расположив несколько истребителей у самой линии фронта. На исходе дня, уже в сумерках, три самолета из звена лейтенанта Морозова приземлились на крохотной площадке буквально под носом противника. А на рассвете, едва гитлеровцы появились над расположением советских войск, наши летчики ринулись наперерез врагу. За день Морозов, Попов и Муравицкий десять раз поднимались в воздух и сбили четыре бомбардировщика».
25 августа того же года Лука Муравицкий, расстреляв в бою все боеприпасы, таранил вражеский бомбардировщик «Хейнкель-111», сбил его, однако покидать с парашютом искореженный И-16 не стал и, рискуя собой, посадил его на вынужденную посадку.
В одном строю с Покрышкиным и Кожедубом
И вот — роковое назначение, путь к месту главного подвига в жизни Муравицкого, который совпал с его гибелью: осенью 1941-го поступил приказ о передаче десяти летчиков с самолетами из 29 иап в 127-й истребительный авиаполк, убывающий на Ленинградский фронт. В середине сентября 1941 года 127 истребительный авиационный полк прибыл под Ленинград. Его основной задачей стало сопровождение транспортных самолетов в блокадный город. Большая часть грузов — еда, материалы, пополнение, боеприпасы — поступали в город на Неве по земле, но самые важные и экстренные «посылки» все же перевозились по воздуху. Не надо и говорить, как опасен был путь транспортных Ли-2 над многими километрами чужой земли: их и сопровождали И-16 127-го иап. Чем больше бортов долетит в Ленинград, тем лучше сработали советские «ястребки».
Тут, на северо-западе РСФСР, Муравицкого и наградили за подвиги в небе Беларуси. Тот же Пузейкин вспоминал об этом факте в таких выражениях: «Поздно вечером состоялся митинг. Друзья-однополчане тепло поздравили Героя, пожелали ему всего самого хорошего. Затем выступил виновник торжества. Когда батальонный комиссар Проскурин предоставил ему слово, Лука с минуту молча стоял на открытой площадке грузового автомобиля, превращенного в трибуну. Потом взволнованно сказал: «Спасибо, друзья, за добрые слова в мой адрес. Мне, конечно, очень приятно получить такую награду. Но она не только моя. В небе особенно ощущаешь, как важно, когда рядом с тобой — боевой товарищ, готовый принять на себя удар, чтобы выручить друга. Не раз выручали и меня. Спасибо вам всем за дружбу, за боевую выручку! О себе скажу коротко: Лука Муравицкий не подведет. Пока бьется сердце, видят глаза, а руки могут держать штурвал, буду беспощадно драться с ненавистным врагом!».
И Муравицкий сдержал слово, к сожалению, ценой жизни: 30 ноября 1941 года, защищая очередную порцию грузов, которую несли в Ленинград наши Ли-2, был сбит в воздушном бою. Не вернулся из района задания у Ладожского озера — так гласит выписка именных списков безвозвратных потерь личного состава частей и соединений Красной армии, что хранится в Центральном архиве Министерства обороны РФ и выложена на портале «Память народа». Несомненно, если бы, согласно песне Высоцкого, он не погиб, то ходил бы не только в Героях, а в числе первых асов СССР. На счету у белоруса — 10 или 12 личных и от 37 до 47 групповых побед в воздухе. И это уже осенью 1941-го! Трудно представить, какой счет был бы у пилота за календарный год боевой работы. А за два? Возможно, он был бы вровень со знаменитыми асами-истребителями Александром Покрышкиным, Иваном Кожедубом, братьями Борисом и Дмитрием Глинками, Амет-Ханом Султаном и другими соколами ВВС РККА. В этом разрезе Муравицкий напоминает лучшего аса воздуха северных фронтов войны — подполковника Бориса Сафонова, лично сбившего более 30 врагов и павшего задолго до конца войны, весной 1942 года.
Получить вожделенную золотую звездочку на красной колодке под номером 547 Муравицкий не успел — ее должны были вручить ему в декабре 1941-го в колонном зале московского Кремля.
Cначала парень считался пропавшим без вести, но впоследствии его искореженный И-16 с приметным лозунгом «За Аню!» нашли в лесу Ленинградчины. Похоронен ас с юга Минщины в деревне Капитолово Всеволожского района Ленинградской области, на его могиле некоторое время стоял поврежденный винт самолета, ставшего последним прибежищем героя…
Андрей Мегас
Фото: из фонда БГАКФФД и открытых источников. Летчики 127 иап под Ленинградом, ноябрь 1941 г.
Комментарии