Полесье, полещуки и Случчина

Нет-нет, да и попадаются в различных литературных источниках фразы о том, что Случчина находится в Полесье. Например, такое утверждение: «Слуцк появился в конце XI в. на северном Полесье, где самые плодородные почвы во всей Беларуси».

В литературе нет единого мнения по поводу происхождения топонима Полесье. Большинство исследователей придерживается мнения, что в основе термина лежит корень -лес- Тогда Полесье – территория по лесу, то есть граничащая с лесом. Существует и альтернативная точка зрения, по которой топоним происходит от балтского корня pol-/pal-, обозначающего болотную местность.

Современная Википедия утверждает, что Полесье это историко-культурная и физико-географическая область, расположенная на территории Полесской низменности и находится на территории четырёх государств: Белоруссии, Польши, России и Украины. Общая площадь составляет около 130 тыс. кв. км.

Помните известную песню «Сябров»? Почему-то когда речь заходит о Полесье многие невольно начинают напевать эти слова.

Живёт в белорусском полесье
Кудесница леса – Олеся,
Живёт в ожидании счастья,
А с ним нелегко повстречаться…

Белорусское Полесье занимает южные районы Брестской и Гомельской областей, а также некоторые районы Могилёвской (Глусский, Бобруйский, Осиповичский) и Гродненской (Свислочский) областей. Общая площадь региона составляет 61 тыс. кв. км, то есть чуть менее 30 % территории Белоруссии. Протяжённость территории региона с запада на восток составляет около 500, с севера на юг – около 200 км. Белорусское Полесье разделяют на Западное и Восточное. Условной границей между Западным и Восточным Полесьем считается Ясельда и Горынь, а также участок Припяти между устьями этих рек.

Белорусское Полесье делится на пять физико-географических областей (перечисление с запада на восток): Брестское, Припятское, Загородье, Мозырское и Гомельское. Загородье – местность на юге Брестской области, основная часть Берестейско-Пинского Полесья. В Белорусское Полесье кроме бассейна Припяти входят верхняя часть бассейна Щары, бассейны Мухавца и Брагинки.

Получается, что Случчина к Полесью не относится. В связи с этим предлагаем читателю одну из глав монографии «Полесье. Материальная культура», выпущенной в Киеве ещё до распада СССР в 1988 году. Авторы – В.К. Бондарчик, И.Н. Браим, Н.И. Бураковская и др. Что думали о границах Полесья советские учёные всего лишь 30 лет назад.

 

Полесье как историко-этнографическая область, её локализация и границы

В исторической географии, истории, лингвистике и этнографии Восточной Европы статус Полесья был и остаётся в настоящее время во многом уникальным. Длительное изучение в XIX–XX вв. географических, лингвистических, этнографических и антропологических характеристик Полесья и его населения показывает специфическое положение данного региона в общем контексте европейского континента. В то же время, несмотря на значительную изученность, многое в характеристике Полесья ещё находится в стадии исследования. Весьма проблематичным представляется, например, вопрос о границах Полесья как в физико-географическом, так и в историко-этнографическом аспектах.

Представители различных наук вкладывают в понятие «Полесье» неоднозначный смысл, что выражается в некоторой вариативности определения общих полесских границ. Выделение, например, неоднозначных физико-географических показателей, характерных для полесского региона, определило и разночтение относительно физико-географических границ Полесья, колебания которых, по данным отдельных авторов, в ряде случаев составляют от 50 до 600 км [1]. Особенно очевидно это отразилось в энциклопедических статьях о Полесье. Так, если «Живописная Россия» в 1882 г. определяла площадь полесского региона в 33950 кв. вёрст [2], то в начале XX в. Словарь братьев А. и И. Гранат ограничивает Полесье условным треугольником Брест – Киев – Могилёв, общей площадью уже 70 тыс. кв. вёрст [3]. В польской энциклопедии 1927 г. область Полесья определена в 100 тыс. кв. км. В первом издании БСЭ общая площадь Полесья также составляет 100 тыс. кв. км, однако во втором издании БСЭ она равняется уже 270 тыс. кв. км. А речь идёт только о физико-географической площади Полесья на территории СССР, но ведь известно ещё и Любельское (Люблинское) Полесье в Польской Народной Республике.

Представители гуманитарных наук зачастую прибегают в определении Полесья к естественно-географическим данным, что нередко вносит разнобой в их суждения. То есть если одни исследователи считают какие-то элементы культуры или языка «полесскими», то другие их таковыми не считают, поскольку не определяют ту область, где они бытуют, как Полесье. Таким образом, возникает вопрос, для каких земель название «Полесье» является традиционным, т. е. историко-географическим определением.

Обращение к историческим документам XIII–XVII вв., исторкографическому наследию XVIII – начала XX в. и современным полевым материалам показало, что в течение длительного отрезка времени – с XIII вплоть до XX в. под историко-географической областью Полесья подразумевались различные земли, причём константно – только бассейн Припяти. Кроме Поприпятья в понятие «Полесье» включались иногда ещё земли Волыни (до Ковеля и Луцка) и Правобережной Украины (Житомирщина, Ровенщина), а также Киевщина, Черниговщина, Брянщина, западные части Орловской и Калужской областей, Смоленщина, Псковщина, вся Белоруссия и смежные части Латвии, большая часть Литвы, т. е. всякой лесистой местности. Однако, судя по историческим материалам XIII–XVIII вв., наиболее устойчиво это название прилагалось к бассейну Припяти и некоторых смежных областей.

Название «Полесье» встречается в летописи по Ипатьевскому списку в форме «Полѣсье» [6]. В источниках XIV–XVI вв. это название чаще всего выступает в виде однокорневых топонимов – «Подлесье», «Полясе», «Полесе» и реже – в современном написании «Полесье», «Палессе», «Полісся». Терминологически-смысловая и географическая самостоятельность этих названий, относящихся к одному региону, определяется методом исключения, когда при перечислении различных земель Восточной Европы данные понятия перечисляются рядом с названиями «Белая Русь», «Литва», «Волынь», «Жмудь», «Киевская земля», «Мазовия», «Подляшье», «Поднепровье» и т. д. [7] Таким образом, термин «Полесье» уже тогда интерпретировался как самостоятельное историко-географическое определение одной из земель Восточной Европы.

Географическая локализация названия «Полесье» определяется по тем историческим данным, где оно имеет конкретную географическую привязку. Например, современник событий XIV–XV вв. польский историк М. Кромер писал, что Полесье находится между землями Руси, Литвы, Пруссии, Волыни и Мазовии. По его мнению, Полесье разделяется на две части – Любельскую (собственно Полесье) и Литовскую (или Подлессе) [8]. Другой польский автор Я. Длугош несколько ранее, напротив, противопоставлял Полесье Любельской земле, а также Куявии, Мазовии и Пруссии [9].

Учитывая географическую привязанность перечисленных названий в XIV–XVI вв., можно предположить, что понятие «Полесье» было распространено преимущественно в области бассейна Припяти, именно в пределах древнейшего Турово-Пинского княжества и Берестейских земель. Однако в XVI в. после включения части древних Берестейских земель в состав Подляшского воеводства на них стало распространяться и название «Подляшье», реже «Подлясье» [10]. Это вело к взаимопересечению обоих названий в пограничных областях. В Ипатьевской летописи земли с городами Брест, Кобрин были объединены под названиями «Подлясье» и «Подляшье» совместно с территорией Вельска, Мельника, Дрогичина (над Бугом), Каменца [11]. В то же время на Берестейские земли, как и на Турово-Пинские, распространялось название «Полесье» [12].

Совмещение понятий «Подляшье» и «Полесье» в области их пограничья было обусловлено прежде всего тем, что первое из них (как название самостоятельного воеводства) имело чёткое административное значение, тогда как второе было чисто топонимическим, географическим определением. По мнению Н. Барсова, название «Полесье» было более типичным для земель древнего Турово-Пинского княжества [13]. На некоторую понятийно-топонимическую обособленность данного региона в XV–XVI вв. косвенно указывают и те немногочисленные исторические документы, где полесские волости, в отличие от многих остальных волостей и земель Великого княжества Литовского, как бы подчёркнуто не определены понятиями ни «русские», ни «литовские», а название «Полесье» стоит в одном ряду вместе с названиями соседних земель [14].

Показательно также употребление специального этнонимического определения «полексяне» («polessiani») для населения этого региона в трудах некоторых польских историков-современников, например Кадлубка и Длугоша, которые при описании других земель широко оперировали более известными этнонимами «русины», «волыняне», «мазуры» («мазовшане»), «литвины» [15]. Последнее название, являясь для большинства белорусского населения XV–XVI вв. государственно-политическим, выступало в качестве экзоэтнонима со стороны украинцев, на что указывал ещё в XVI в. польский хронист М. Стрыйковский, отмечая, что название «литвины» было характерным для населения огромной территории от Новогрудчины до Мозыря и Речицы. По наблюдениям исследователей, украинцы определяли белорусов названием «литвины» и позднее [16]. Очевидно, эта традиция, восходящая к XIV–XVI вв., была воспринята и населением белорусской части Полесья, где в разговорной лексике наблюдалась и наблюдается определённая доля украинизмов. В литературе XIX в. это обстоятельство обусловило деление Полесья на его северную «литовскую» и южную «волынскую» части [17].

Сравнительный анализ исторических документов XVII–XVIII вв. показывает, что и в это время название «Полесье» также локализовалось весьма вариативно, однако всегда оно относилось к бассейну Припяти. Так, в своём дневнике начала XVII в. Новогрудский шляхтич Ф. Евлашевский, описывая путь повстанцев С. Наливайко, отмечал, что из Слуцка они пошли на юг – «ку Полессю». Исходя из сведений его дневника, можно говорить и о том, что Полесьем в то время назывались земли на север от Луцка [18].

Историческая картография XVII в. знает несколько иное, но в то же время более конкретное употребление названия «Полесье», например, в карте Восточной Европы, напечатанной Г. Гарритсом в 1613 г., топоним «Полесье» относится к обширной области от Бреста до Мозыря и от Пинска до Дубровицы и Волыни. На карте Г. де Боплана, изданной в том же столетии, под Полесьем подразумевается более узкая область, ограниченная на севере, востоке и западе реками Припять и Горынь [19].

По данным документов XVII–XVIII вв., Полесьем (или «полесским краем») назывались земли: на юг от Новогрудского повета, восточная часть Брестчины, Туровщина, район Давид-Городка, Пинщина, северная и восточная части Луцкого повета, Лубна и другие украинские земли. Далее на восток, вплоть до «Полесья киевского» [20]. В это же время известный русский историк В.Н. Татищев определил Полесье или Чёрную Русь как регион, расположенный между Жмудью, Подляшьем, Мазовией, Припятью и Днепром со столичным городом Новогородком (Новогрудком) [21]. Подобная географическая локализация названия «Чёрная Русь» раньше наличествовала и у некоторых других авторов, например у М. Стрыйковского (XVI в.), труды которого были известны В. Татищеву. Однако М. Стрыйковский не отождествлял названия «Чёрная Русь» и «Полесье» [22], а считал, что последний топоним относится к части Берестейских и Турово-Пинских земель [23]. В. Татищев несколько сузил ареал распространения названия «Полесье», взяв за основу характерное для его времени отождествление в украинском языке понятий «Полісся» и «Чернороссия» [24].

В документах времён В. Татищева, например в Могилёвской хронике (начало XVIII в.), понятие «Полесье» противопоставлено названиям «Чёрная Русь», «Украина» и «Северская земля» [25], что говорит о его самостоятельном существовании независимо от других топонимических обозначений.

Некоторые исследователи XIX в. на основании исторических документов XVI–XVIII вв. предприняли попытку более полно определить локализацию Полесья. Так, Н. Ястребов обозначил его в границах между Литвой на северо-западе, Черной Русью на севере и северо-востоке, Подляхией на западе, Волынью, Ровенщиной, Житомирщиной и Киевщиной на юге, Черниговщиной на юго-востоке [26].

Исторический аспект определения Полесья в XIX – начале XX в. начал дополняться географическим, базирующимся на изучении особенностей ландшафта. Объединение географического и исторического аспектов способствовало возникновению в науке различных точек зрения в определении зоны Полесья. Исследователи начинают относить к Полесью различные земли, но при этом почти всегда указывается на бассейн Припяти и её притоков как на центр полесской области. Так, в словаре П. Семенова границы Полесья проходят через Брестский, Пинский, Мозырский, Речицкий, Радомышльский, Овручский и Ковельский районы и связываются в географическом плане с «речной областью Припяти» [27].

Расширение в литературе названия «Полесье» повлекло за собой условное членение его на ряд этнических зон: «белорусское», «украинское», «русское», «литовское», «польское» (Люблинское). Такое деление зачастую отражало определённую этнолингвистическую неоднородность региона. Многие исследователи, отмечая особенности этнографии и лингвистики различных областей Полесья, были склонны считать его краем, где живёт своеобразная этнографическая общность – «палещуки» или «полщуки». Например, П. Бобровский считал Полесье отдельным краем, а полещуков самостоятельным народом, этнографически ориентированным на белорусов, украинцев и литовцев только в пределах пограничных групп. Другие исследователи считали полещуков «смесью» украинского и белорусского народов. В целом же в историографии XIX – начала XX в. Полесье представлялось смешанной контактной зоной нескольких народов.

Некоторые учёные XIX – начала XX в. считали термин «полещуки» названием или самоназванием всех жителей определяемых ими земель Полесья. Другие, напротив, выделяли группы с самоназванием «полещук» из остального населения всей физико-географической зоны Полесья. Локализация группы «полещуков» по материалам XIX – начала XX в. в определённой мере совпадала с областью распространения историко-географического названия «Полесье», реконструируемой по документам XV–XVIII вв. – территориями бассейна Припяти.

В то же время ряд авторов, исследуя вопрос о бытовании названия «Полесье» в среде местного населения, отмечали его более широкий ареал. Так, Н.И. Кареев указывал, что народ употребляет это название не только в области припятского бассейна, но также в южной части Калужской губернии (Жиздринский уезд) и западной части Орловской (Брянский и Трубачёвский уезды). Кроме того, он отметил, что жители этих земель называются «полехами» [28]. Семантическая интерпретация названия «полехи», так же как и «полещуки» («палешукi», «полѣщуки») не вызывает сомнения, это этниконы жителей Полесья [29]. Некоторые различия в формах «полещук» – «полеха» объясняются влиянием русского этнолингвистического компонента в этнически смешанной области Калужско-Орловского Полесья. Исследователи XIX–XX вв. отметили языковую и этнографическую пестроту этого региона, которую объяснили смешением там русских, украинских и белорусских элементов [30]. Характерно также, что в этом районе в XIX в. белорусское население также определялось названием «литвины» со стороны соседей. Все это свидетельствует об аналогии в соотношении этнической структуры населения, топонимических и этнонимических форм как в белорусско-украинском, так и в белорусско-украинско-русском пограничьях. Подобные зоны межэтнического взаимодействия определяются в настоящее время этнографами как историко-этнографические области. Под «историко-этнографической областью», пишет Ю.В. Бромлей, «обычно понимается ареал, охватывающий несколько этносов-народов» [31]. Таким образом, общие границы историко-этнографической области Полесья определяются по обширным пограничным зонам контактирующих народов с учётом исторической динамики и расселения, миграций и миксий.

Обращение к истории и ретроспективному анализу показывает, что Полесье почти всегда представляло собой область взаимодействия различных этнических общностей. По данным Ю.В. Кухаренко, Полесье ещё до V–VI вв. н. э. было зоной взаимодействия славянских и балтских культур, приблизительная граница между которыми проходила по линии Ясельда – Припять – Горынь [32]. Причём по ряду лингвистических данных такое деление сохранилось вплоть до XIX–XX вв. [33]

Во время формирования и развития восточно-славянских раннефеодальных объединений Полесье было контактной зоной дреговичей, волынян, радимичей, древлян, частично полян, северян, а также западнобалтских союзов ятвягов, одно из племён которого, судя по древним польским источникам, носило славянизированное название «полексяне» («pollexiani») [34].

Существует мнение, базирующееся на данных сравнительной лингвистики, что восточнославянская этимология Полесья от леса (лесистая местность, лесок) имеет балтский аналог («Pala», «Pelesa», «Pelysa»), означающий в литовском и латышском языках болотистый лесок, что может свидетельствовать об общем балто-славянском корне названия «Полесье» [35] и соответственно о параллелях между восточнославянскими этнонимическими определениями типа «полещуки» (впервые зафиксировано в документах XVII в.) [36] и древним экзоэтнонимом «pollexiani» («полексяне»).

В целом же для X–XIII вв. наиболее характерными восточнославянскими формами на Полесье являлись территориальные определения типа «пиняне», «туровцы» и другие, производные от местных названий княжений или удельных княжеств, а также названий с корнем рус- («русы», «русичи», «русь»), появление которых на Полесье являлось свидетельством интеграции полесских территорий с остальными восточнославянскими землями в древнерусский период.

В XII–XIII вв. земли Полесья были разделены между несколькими крупными княжествами-землями – Киевским, Чернигово-Сиверским, Владимиро-Волынским (позже – Галицко-Волынскнм).

Вхождение земель Полесья в XIV в. в единое государство – Великое княжество Литовское приостановило процесс их феодального дробления и создало условия для социально-экономической, политической и этнической интеграции. Однако последствия локальной интеграции древнерусского времени, сохранявшаяся специфика различных элементов культуры и самосознания, определённая автономность ряда полесских земель в составе Великого княжества Литовского определяли иной характер объединительных процессов. Они были сориентированы в южной части Полесья на Волынь и Киевщину, в северной – на Чёрную и Белую Русь. Взаимодействие этих объединительных процессов обусловило этнолингвистическую смешанность полесской зоны уже в XIII–XIV вв. [37]

В XIV–XVI вв. – во время формирования восточно-славянских народностей на Полесье стали складываться этнически дифференцированные особенности языкового и культурного характера. В это время области белорусско-украинского Полесья по-прежнему характеризовались этнонимическими формами с корнем рус- (но уже чаще – «русскые», «руськие», «русьськие», «русины»), а также характерными для феодализма локально-территориальными и земляческими определениями («пиняне», «мозыряне», «бересьтяне», «лучане», «овручцы» и т. д.).

Кроме того, население Белорусского Полесья, называя себя «руськими» или каким-либо из земляческих определений, включая и микроэтноцентрическое «тутэйшые», было знакомо и с определением «литвины». Так называли белорусов русские и украинцы, а также поляки. Сами жители Белорусского Полесья называли так своих северо-западных соседей. Такое положение сохранялось в северных областях Полесья вплоть до наших дней. Причём название «литвины» граничит с этниконом «полещуки» именно во всех областях, где в среду полещуков, соседствующих с группами белорусоязычного населения, проникали элементы украинской лексики, например на Пинщине, Черниговщине, Южной Брянщине, Житомирщине, северной Киевщине. Другие группы населения, граничащие с полещуками, называются иными этниконами, например «волынцы» на юго-западе Украинского Полесья, «поляне», «полевики» на севере Белорусского Полесья [38]. Есть также группы полесского населения, которые, не имея конкретного этникона, размежёвываются с полещуками на лексическом и психическо-бытовом уровнях, как, например, в восточном Полесье Белоруссии, где восточные соседи характеризуют полещуков известным стереотипом своеобразия поведения и быта [39].

В наиболее устойчивой форме в обыденном сознании народа топоним «Палессе» и этноним «палешуки» выявлены в области между верховьями Ясельды и нижним течением Птичи по условной линии Ружаны – Ганцевичи – Поречье и южнее её, т. е. в одной из исторически традиционных областей бытования этих названий. В то же время в области Поднепровья и междуречья Припяти и Днепра эти номинативы не распространены и не были известны (по воспоминаниям старожилов) в прошлом. Они начинают встречаться на правобережье Припяти и Птичи [40]. Интересно отметить, что восточные пределы распространения названий «Полесье» и «полещуки» в определённой форме совпадают с восточной границей Полесья (Бобруйск – Мозырь – Припять – Словечно), выделяемой на основании географических показателей [41]. Сопоставление исторических документов XVI–XVIII вв. с этнографическими наблюдениями ХІХ – начала XX в. показывает, что в те времена название «Полесье» не распространялось и на Поднепровье. Известно также, что в XIX – начале XX в. оно было характерно для областей бассейна Десны и Сейма. Таким образом, район Поднепровья как бы расчленяет ареал бытования названия «Полесье» на его южно-русско-украинскую и белорусско-украинскую области.

Следует отметить, что район Посожья и междуречья Сожи и Днепра обладал существенным различием в сравнении с другими, как восточными, так и западными полесскими областями, ещё в эпоху раннего средневековья. Это был район расселения радимичей, которые по основным показателям этнических признаков несколько отличались от других восточно-славянских этнических групп – дреговичей, древлян, волынян, полян, северян, родственных между собой этногенетической основой корчакского варианта пражской культуры [42]. В этой связи следует подчеркнуть, что район Поднепровья и Посожья можно считать отдельной историко-этнографической зоной, находящейся в пределах более обширной историко-этнографической области Полесья.

При определении ареала распространения названия «Полесье» и производных от него этниконов в настоящее время необходимо учитывать тенденцию некоторого сокращения данных номинативов, особенно в пограничных районах. Так, выявлено отсутствие данных названий у современного населения юго-западных районов БССР и пограничных районов Волынской обл. УССР [43]. Их распространение в настоящее время характерно для районов, расположенных восточнее Пружан, Антополя, севернее Камень-Каширского, Ковеля, Луцка. Сокращение ареала бытования специфических этниконов «палешукi», «полщуки» в настоящее время – явление закономерное. При современных этнических процессах земляческие, локально-территориальные и этнографические (субэтнические) формы самосознания населения постепенно ослабевают, теряют прежнюю меру своей актуальности и начинают заменяться более общими этнонимами – «белорусы», «украинцы», повсеместное распространение которых во всем белорусско-украинском Полесье в целом – характерное явление для современной этнонимической ситуации. Этнонимы «белорусы» и «украинцы» наиболее устойчивы и стабильны. Причём этот процесс, усилившийся ещё во второй половине XIX – начале XX в. продолжает набирать силу и в наши дни, особенно в западном Полесье, население которого в силу исторических причин некоторое время было оторвано от консолидационных процессов в рамках белорусской и украинской социалистических наций.

Сопоставление современных и близких к современности этнонимических данных с данными исторической картографии и историографии показывает значительное совпадение ареала историко-географического названия «Полесье» и характерных полесских этнонимических форм, что в целом даёт возможность определения той узкой зоны Полесья, которую можно считать ядром полесской белорусско-украинской историко-этнографической области. Границы её проходят широкой полосой по условной линии городов Ратно – Иваново – Берёза – Ивацевичи – Ганцевичи – Старобин – Птичь – городов Мозырь – Ельск – Словечно – Олевск – Сарны – Костополь – Ковель – Ратно. Однако, безусловно, историко-этнографическая область Полесья не замыкается только в ареале одного своего ядра. В прошлом и настоящем она представляется гораздо более широкой и состоящей из ряда аналогичных внутренних историко-этнографических зон, представляющих более обширную и общую историко-этно-графическую область Полесья. Выделяется, например, зона древнего Подлясья, включающая в себя территории Побужья и Подляшья (современная ПНР), где восточно-славянское население контактировало с поляками, главным образом мазурами, и группами балтов – литовцев и древних ятвягов. Межэтнические контакты в Подлясье проходили в более широком межэтническом диапазоне, чем, например, в Поприпятье, что соответственно сказалось на своеобразии этой историко-этнографической зоны.

То же можно сказать и о левобережном Полесье: Брянско-Жиздринском, Черниговско-Сумском и частично Гомельском, где межэтнические контакты охватывали русское, украинское и белорусское население. Специфика этой историко-этнографической зоны, также входящей в более широкую историко-этнографическую область Полесья, восходит к древнейшим временам и особенностям её этнической истории. В древности она была зоной взаимодействия восточно-славянских союзов радимичей, северян, частично кривичей, вятичей и полян. Позже часть этих земель вошла в состав Великого княжества Литовского (с XVI в. – Речи Посполитой), а другая часть – Великого княжества Московского (позже – Российской империи).

В середине XVII в. левобережное Полесье вошло в состав России и тем самым было втянуто в сферу экономической и культурной жизни России и Правобережной Украины – в первую очередь Гетманщины, стоявшей на ином политическом и культурном уровне, нежели земли, оставшиеся в составе Речи Посполитой. Это привело к тому, что на левобережье медленно, однако постоянно начали исчезать своеобразные полесские черты в материальной и духовной культуре, в быту населения. В XIX – начале XX в. этнографы уже не находили на левобережном Полесье многих особенностей в строительстве, одежде, земледельческой технике и других сферах материальной и духовной культуры, которые в это время ещё бытовали на правобережной части.

Таким образом, каждая из отдельных полесских историко-этнографических зон, обладая определённой спецификой, возникшей в результате особенностей их этнической истории, в целом составляет обширную историко-этнографическую область Полесья сложного и многомерного типа. В широком понятии Полесье следует рассматривать как историко-этнографическую область, заключённую в рамках следующих условных границ. На западе граница Полесья идёт вдоль р. Западный Буг, хотя и на запад от неё есть земли, которые своими естественными условиями относятся к Полесью. Южная граница Полесья лежит на линии городов: Владимир-Волынский, Луцк, Ровно, Новоград-Волынский, Киев, Пежин, вдоль р. Сейм до современной границы УССР с РСФСР. На востоке от государственной границы УССР с РСФСР в Брянской области вплоть до Среднерусской возвышенности расположена территория, известная в географии и этнографии под названием Брянско-Жиздринского Полесья. Северную границу Полесья образует линия, проходящая севернее Бреста, Кобрина, Ганцевич, Слуцка до р. Березина и на левом берегу Днепра ниже Гомеля в бассейне р. Сож.

Указанные выше границы Полесья являются оптимальными. Они отражают физико-географические, исторические и этнографические особенности края и жизни населения.

Понятно, что такая большая территория не являлась никогда однородной ни в географическом плане, ни в отношении языка, самосознания, быта и культуры. Полесье издавна разделяют на ряд регионов. Их названия обусловлены тем, что берётся за основу деления. Наибольшее количество названий связано с географическим и административным делением, с учётом которых зачастую проводится этнографическое, лингвистическое районирование.

Украинское Полесье состоит, например, из правобережного и левобережного – в зависимости от положения по сторонам Днепра. Соответственно этому употребляются термины восточное и западное (на восток или запад от Днепра). Западное Полесье называют также Припятским, восточное – Наддеснянским, иногда также Черниговским.

Эти названия употребляются в тех случаях, когда речь идёт о Полесье по обеим сторонам Днепра. В этнографической литературе очень часто под восточным Полесьем понимают ещё и восточную часть правобережного Полесья, примерно на восток от р. Ясельда, далее – Припяти, до впадения в неё р. Горынь и вниз по этой реке. Земли, лежащие на запад от этой границы, вплоть до р. Западный Буг, составляют западное Полесье. В дореволюционное время Полесье делили в зависимости от принадлежности земель к той или иной губернии и уезду. В употреблении были названия: Волынское, Киевское, Черниговское, Брянско-Жиздринское, Минское, Могилёвское, Гродненское Полесье. С учётом современного административного деления земли Полесья разделяются на Полесье Украинское (в УССР), Белорусское (в БССР) и Брянско-Жиздринское (в РСФСР), а далее по названиям областей: Волынское, Ровенское, Житомирское, Киевское, Черниговское, Сумское (в УССР), Брянско-Жиздринское (в РСФСР), Гомельское и Брестское (в БССР).

Современная украинская физическая география районирует украинскую часть Полесья на следующие зоны: Волынское, Малое [44], Житомирское, Киевское, Черниговское, Новгород-Северское [45]. В физической географии Белоруссии в Белорусском Полесье выделяют пять физико-географических регионов: Брестское, Загородье, Мозырское, Припятское (все на правом берегу Днепра) и Гомельское (на левом). Языковеды различают Украинское Полесье как ареал распространения говоров украинского языка в его северном или полесском наречии. Белорусское Полесье – это ареал диалектов белорусского языка и полесских говоров.

Регионы с наиболее выраженными «полесскими» чертами в географии имеют название центральное Полесье. Это северные районы современной Ровенской и Житомирской областей в УССР, Пинский, Столинский и Лунинецкий районы в БССР. Ниже центрального Полесья расположено южное, на востоке вплоть до реки Днепр восточное, а на запад до р. Западный Буг – западное. Центральное Полесье иногда объединяют с западным и тогда оно называется Припятским, а иногда – средним.

В географии, истории и этнографии в употреблении были, а иногда и ныне пользуются разными локальными названиями Полесья. Они, как правило, образованы от наименования местности, чаще всего города или реки. К таким принадлежат следующие: Пинское Полесье (от города Пинск), Речицкое (от города Речица в БССР), Мозырское, Туровское, Припятское и целый ряд других. В разное время существовали административные регионы с названием «Полесье». В 1920–1939 гг. в границах Польши было «Полесское воеводство» со столицей в Бресте, в 1939–1954 гг. в составе БССР – Полесская область с центром в г. Мозырь.

Полесье, как историко-этнографический регион, является в наше время понятием историческим. Жители этого края или выходцы из него имеют сознание принадлежности к двум образованиям разного таксономического порядка, одно из которых является частью другого. То есть можно быть украинцем, белорусом или русским и одновременно осознавать свою принадлежность или связь с полесским краем.

 

Вступительная часть, подбор иллюстраций и оцифровка текста – Владимир ХВОРОВ

1. См., напр.: Михайловская В.А. Флора полесской низменности. – Минск, 1953; Танфильев Г.И. Болота и торфяники Полесья. – М., 1952; Коржуев С.С. Рельеф Припятского Полесья. – М., 1960; Ееохимическая характеристика литогенеза ландшафтов Белорусского Полесья. – Минск, 1966; Маринич О.М. Украшське Полісся: Фізико-географічний нарис – К, 1960 – С. 122–124.

2. Живописная Россия: Белорусское Полесье. – Спб.; М., 1882 – Т. 3, ч. 2, – С. 345.

3. Энциклопедический словарь братьев А. и И. Гранат. – М., 1913 – Т. 32, – С. 668–671.

4. Ilustrowana Encyklopedia Trzaski, Everta i Michalskiego. – Warszawa, 1927, – T. 4 – S. 324.

5. БСЭ. – M, 1955, – Т. 33, – С 519; М., 1975, – Т. 20, – С 186.

6. ПСРЛ – Спб., 1908, – Т. 2, – С. 873.

7. Акты Литовско-Русского государства. – М., 1897. – Т. 2. – С. 456, 466, 502; Белорусский архив древних грамот. – М, 1824. – Ч. 1. – С. 28; Литовская метрика. Книга публичных дел. Ч. 9 // Русская историческая библиотека. – 1914. – Т. 30. – С. 59–60.

8. Kromer М. Polska czyli о poioieniu, ludnoibci, obyczajach, obrz dach i sprawach publicznych Krylestwa Polskiego. – Olsztyn, 1977. – Kn. I, – S. 15, 18 – 19, 21, 25.

9. Diugosz I. Dzieje Polski. – Krakyw, 1868. – T. 2. – S. 4, 7.

10. Акты, относящиеся к истории Западной России. – Спб., 1846. – Т. 1. – Док. № 8.

11. Летопись по Ипатьевскому списку. – Спб., 1871. – С. 599–60Т

12. Литовская метрика, Книга записей. Т. 1 // Русская историческая библиотека. – 1910, – Т. 27. – С. 97.

13. Барсов Н.П. Очерки русской исторической географии. – Варшава, 1885, – С. 285.

14. Гісторыя Беларусі у дакументах і матэрыялах. – Мінск, 1936. – Т. 1, – С. 337–338.

15. Крыжановский Е. Забужская Русь, – Спб., 1885. – С. 60–61.

16. Левшин А.И. Письма из Малороссии. – Харьков, 1816. – С. 147–148; Гамалия К. Белоруссия и Литва. – Киев, 1883. – С. 8; Витковский В. Топонимы и этнонимы в словаре украинского языка П. Белецкого-Носенко / Восточнославянская ономастика. – М., 1979. – С. 185–186.

17. Encyklopedia Powszechna. – Warszawa, 1865. – Т. 20. – S. 965.

18. Дневник новгородского подсудка Фёдора Евлашевского (1564–1604 гг.) // Мемуары, относящиеся к истории Южной России. (Первая половина XVII в.) – Киев, 1896. – Выл. 2. – С. 32–33.

19. Казлоў Л.Р. Першыя карты Белай Русі // Помнікі гісторыі i культуры Беларусі. – 1980. – № 4. – С. 31.

20. Акты Виленской Археографической комиссии. – Вильна, 1889. – Т. 16, – С. 401, 405; 1901, – Т. 28, – С. 276; 1904, – Т. 30, – С. 386; 1909. Т. 34. – С. 8, 47, 156, 245 (Далее: АВАК); Величко Самош. Летопись событий в Юго-Западной России в ХѴII-м веке. – К., 1848. – С. 96, 117; Летопись Самовидца по новооткрытым спискам – К 1878. – С. 19; Архив Юго-Западной России. – К, 1863. – Т. 1 ч 3 – С. 222, 330. (Далее: АЮЗР.)

21. Татищев В.Н. Избранные труды по географии России – М I960 – С. 45, 97 145.

22. Stryjkowski М. Kronika Polska, Litewska. Zmudzka i wszvstkiei Rusi – Warszawa, 1868, – T. 1, – S. 367, 381.

23. Беглый взгляд на историю Литвы / Вестник Европы, – 1826. – Март – апрель. – С. 191–241.

24. Витковский В. Топонимы и этнонимы в словаре украинского языка П. Белецкого-Носенко. – С. 185–186.

25. ПСРЛ. – Т. 35. Летописи белорусско-литовские. – М., 1980. – С. 247.

26. Энциклопедический словарь Ф. Брокгауза и И. Ефрона. – Спб., 1898, – Т. 24, – С. 448.

27. Бобровский П. Гродненская губерния. – Спб., 1863. – Ч. 1. – С. 621–623.

28. Энциклопедический словарь Ф. Брокгауза и И. Ефрона. – Т. 24. – С. 456–458.

29. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. – Спб., 1882. – Т. 3. – С. 268; Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. – М., 1971. – Т. 3. – С. 309; Словник украінськоі мови. – К., 1976. – Т. 7, – С. 79.

30. Домонтович М. Материалы по статистике и географии Черниговской губернии. Уезды Мглинский, Суражский, Новозыбковский, Стародубский и Городнянский. – Спб., 1865. – С. 532–534; Чубинский П. Труды… – 1872. – Т. 7. – С. 538; Живописная Россия. – Т. 3, ч. 2. Белорусское Полесье. – С. 430–437; Народы мира: Этнографические очерки. Т. 1. Народы Евоопейской части СССР. – М., 1964. – С. 145.

31. Бромлей Ю.В. Современные проблемы этнографии: Очерки истории и теории. – М., 1981. – С. 48.

32. Кухаренко Ю.В. Полесье и его место в процессе этногенеза славян. По материалам археологических исследований // Полесье. Лингвистика. Археология. Топонимика. – М., 1968. – С. 30–37, 43.

33. Дыялекталагічны атлас беларускай мовы. – Мінск, 1963. – Карты № 4–7, 10 – 11, 15, 16, 18, 29 – 31, 34, 52 – 53, 55, 57, 73, 85, 127, 137, 150, 156, 167, 168, 170, 178, 179, 184.

34. Nalepa J. «Polekszanie» (Роіехіапі) – ріетік іажМевкіе u руі nocno-wschodnich granic Polski/Rocznik Biaiostocki. – 1968. – T. 7. – S. 7–34. Непокупный А.П. Sudawskie, Sudowlany и ещё одно старо белорусское название ятвягов. // Балто-славянские исследования. 1980. – М., 1981, – С. 191–195.

35. Катанова Е.П. Балто-славянские контакты и проблемы этимологии гидронимов // Тезисы докладов конференции «Проблемы этногенеза и этнической истории балтов». – Вильнюс, 1981. – С. 96–98; Карлюнас С. Литовское «Polymas» – болотистое место // Этимология. 1979. – М., 1981, – С. 110–111.

36. Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России. – Т. 4. – С. 51.

37. Соболевский А.И. Смоленско-полоцкий говор в XIII–XV вв. // Русский филологический вестник. – Варшава, 1886. – Т. 15. – № 1. – С. 20–28.

38. Ossowski L. Zagadnienie jKzykowe Polesia // Komisja naukowych badać ziem wschodnich. – Warszawa, 1936. – S. 607.

39. Веренич В.Л. Об этническом и языковом членении Полесья // Этногенез белорусов: Тезисы докладов на конференции. – Минск, 1973. – С. 160–161.

40. Чаквін I. У. Пауночная граніца Палесся паводде даных этнанімікі і гістарьіяграфіі // Народная культура і быт беларусаў. Тэзісы дакладаў навуковай канферэнцыі. – Мінск, 1982. – С. 24–26; Титов В.С. Историко-этнографическое районирование материальной культуры белорусов. – Минск, 1983. – С. 20–21; Чаквін I. У. Полісся та його локалізація / по історичним, історіографічним польовим матеріалам // НТЕ. – 1984. – № 2, – С, 56 – 61; Чаквін I. У. Еістарычная этнаніміка Палесся // Весці АН БССР. Серыя грамадскіх навук. – 1985. – № 4. – С. 74–81.

41. Танфильев Г.И. Болото и торфяники Полесья. – М., 1953. – С. 25–26.

42. Седов В.В. Восточные славяне в VI–XIII вв. – М., 1982. – С. 10–19, 94 – 113,151.

43. Архив Института искусствоведения этнографии и фольклора АН БССР, – Ф. 6, – Оп. 4, – Д. 138 «а»; Ф. 6, – Оп. 13, – Д. 1. (Далее: Архив ИИЭФ.)

44. «Малое Полесье» – термин исключительно физической географии Украинской ССР. Эта территория расположена между возвышенностями: Волынской на севере и Подольской на юго-востоке. На востоке Малое Полесье начинается вблизи городов Шепетовка и Славута и тянется через Раву-Русскую на запад на территорию Польской Народ ной Республики (См.: Маринич О. М Украінське Полісся. – С. 122–124).

45. Ланько А. L, Маринич О.М., Щербань М. I. Фізична географія Украінськоі РСР. – К., 1969 – С. 156–179.

46. Энциклопедия Белоруссии: В 4 т. – Минск, 1980. – Т. 2. – С. 76; География Белоруссии. – Минск, 1977. – С. 114–121.

Выгодные предложения:

Куплю автомобиль
от 100000 руб.
Сантехнические работы
от 10 руб.
Ремонтные работы:
Не забудь поделиться этой информацией со своими знакомыми и друзьями.

Выгодные предложения:

Жалюзи для дома, квартиры, офиса
Двери входные и межкомнатные
3-комнатная квартира, г. Слуцк, ул. Революционная, 1
Дом с земельным участком, д. Березовка, пер. Новый, 7 км от Слуцка

Комментарии

Оставить комментарий