Стихотворения, написанные с 1984 по 1998 годы
СЕМНАДЦАТИЛЕТНЕЕ
Трамвай врывался в суету,
многоголосье улиц встречных.
А я – запрыгнул на ходу
и радовался бесконечно.
Еще, по правде, был бы рад
талон иметь на этот случай,
хоть “зайцем” проезжал не раз
нахальным,
шустрым,
но везучим.
Ни разу не был виноват,
а тут моргаю виновато:
в кармане – школьный аттестат.
Смущаюсь? Перед аттестатом?
Взрослею, что ли, на глазах?
А старичок, седой и чинный,
мне в подтверждение сказал:
“Выходите сейчас, мужчина?”
…Меня в мечту трамвайчик вез,
где зайцем быть совсем не просто.
И на талон недавних грез
найдется где-нибудь компостер.
И будет дел невпроворот
в объятьях шарика земного…
А детство встанет и сойдет
на следующей остановке.
***
Мечтают сосны к небу прикоснуться
хоть веточкой, хоть тоненькой иглой.
И грезят всякий раз ночной порой,
что рядышком со звездами проснутся.
…Деревья есть – не смотрят в облака:
так ивы топят косы в синей глади
и знают – до небес рукой подать им.
В зеркальной речке даль небес близка.
КОНЦЕРТ №…
Смычки – как волны над оркестром.
Застыли флейта и гобой…
И взмахом палочки маэстро
торопит музыку-прибой.
Как ветер, запоют валторны:
они торопят звуков вал.
Взмах палочки – и в буйном шторме
концерт
обрушится
на зал.
***
Говорить, что зима по ошибке?
Ждать, что в доме, наполненном тишью,
вдруг проснется забытая скрипка
и закапает, может быть, с крыши?
Поднимать телефонную трубку
средь зимы, над замерзшей планетой?
Мне поверить по-прежнему трудно,
что последнее кончилось лето…
Что-то спрашивать в трубку устало?
Или молча принять мне на веру:
лето снова когда-то настанет,
но не нашей с тобой уже эры…?
***
Луч фонаря от ветра был колючим
и ночь колол беззлобно, но обидно.
Негодовала ночь: “Погас бы лучше!
Меня из-за тебя совсем не видно!”
…И гас фонарь на время, ночь жалея.
Ему ли не понять ее печали?
Когда сияло солнце над аллеей,
его и самого не замечали…
ГРОЗА НАД РОЩЕЙ
От молний словно треснул небосвод,
и хлынула вода из алых трещин.
Деревья в роще ждут с грозою встречи,
но главного пока недостает.
…И, как всегда опаздывая, к роще
вслед за бегущим по листве дождем
ослепший от сиянья молний гром
с туч грозовых спускается на ошупь…
СОЗВЕЗДИЕ ЛЕБЕДЯ
Зачем же вы, годы, мне издали светите?
Я ночью проснусь и не высплюсь, наверное…
Хранящее детство Созвездие Лебедя,
твоя чистота небесами проверена!
Я верил в тебя, как в свое начертание,
…Снежинки искрятся – им таять не хочется…
Созвездие Лебедя – напоминание
о том, как мечтал я, чтоб звали по отчеству.
Хоть небо чернело, но было не черное,
хранило секреты в складах астрономии…
Ответьте хоть раз, дорогие ученые,
доступна души и созвездья гармония?
Доступно небесное сердцебиение!
Звучало все годы оно за вселенными.
Я верил: Созвездие – обыкновение,
что правит мирами необыкновенными.
…Пронзит меня болью его одиночество.
Я ночью проснусь: ведь в Созвездие верую!
О том, как мечтал я, чтоб звали по отчеству,
я вспомню на миг. И не высплюсь, наверное…
ОТШУМЕЛИ ПЕСНИ НАШЕГО ПОЛКА…
ПОСЛЕДНЕЕ ОТКРОВЕНИЕ ВЕРТОЛЕТА
А что поделать, раз у Ми-шестого
могучие такие телеса?
Придумают же прозвище – корова! –
когда летаешь ты, как стрекоза.
Небось, на небо только и смотрели
и ждали не кого-нибудь – меня
бойцы в кишащем “духами” ущелье,
не евшие три ночи и три дня.
Я полетел спасать кого-то снова
с моим бесценным грузом сухпайков…
Придумают же прозвище – корова! –
когда ты кормишь разом сотни ртов.
…Я к ребятишкам, как всегда, спешил,
шел низко – груз тяжелый нес с собою.
Под пулеметов вражеских ножи,
не дотянув чуть-чуть, попал я в бойню.
В прицел меня поймали под обрез,
сказали пулеметы свое слово…
Нелепейшее прозвище – корова! –
когда ты камнем падаешь с небес…
ЗАМЕНА
Замена! Полетим домой.
И штурман, наконец, решится
над речкою Амударьёй
нам просигналить: есть граница!
Отрежет громко навсегда
гудок сирены берег правый,
и сопредельная держава,
вздохнув, нас левому отдаст.
За славой кончится поход…
Дожить бы до того мгновенья,
когда сирена заревет,
а мы не рев услышим – пенье!
Не умереть бы по пути,
а жить, братишки, будет можно!
…Ревущей сипло неотложкой
навстречу Родина летит.
***
Перекаты грома стихли за рекой.
Тишиной укрылись на ночь плёсы.
застегнули небо наглухо собой
до рассвета пуговицы-звезды.
Охраняя землю памятью людской,
белые, как будто поседели,
молча обелиски в тишине ночной
вновь надели серые шинели.
Словно часовые, что хранят восход,
гордо встретят небо голубое.
Новый день на смену снова к ним придет
с разводящим – полковой трубою.
Комментарии